Родиться и умереть в Картахене. Быть серой цаплей с красной шеей. Всю жизнь брести по единственной улице к заходящему солнцу мимо качающихся на ветвях деревьев детей. Быть долгорукой и близорукой. Примерять красивые платья в комнатах с отсыревшими обоями и протертыми коврами. Давить ставней грецкие орехи, бросая в набегающие волны их скорлупу. Извлекать из запавших клавишей музыку, от которой никнуть даже каменные головы статуй в темных нишах патио. Пить тяжелое вино и вдыхать легкий запах гардений. Ломать сигареты, просыпая табак на пальцы. Носить мужские перстни и часы. Писать на стенах фрески с заснеженной горой и маленькой синицей. Закрывать шторы от дневного света и впускать в двери сумерки и бродячих тощих собак, скармливая им весь хлеб и всю боль. Засыпать под утро и просыпаться под звуки колокольни, молчащей уже лет сто. Не видеть снов, но знать, что снилось. Не знать мозолей на мужских руках, но знать на ощупь остывшую золу. Крутить табачный лист и пахнуть миндалем. Рожать дочерей с угольными глазами и прятать от них пепел в камине. Уходя, оставаться. В Картахене.