Я хотела бы остаться в этом августе навсегда. Увязнуть в его янтарном закате искалеченной однодневкой, наполненной болью, отчаянием и надеждой. И нежной ненавистью к людям, не заметившим одного единственного танца, короткого, как последний летний день, и легкого, как его отсвет в сердце, видящим невидимую красоту.

        Была бы я счастлива, если бы встретила того, кто смог бы меня разглядеть? Того, кто смог бы услышать то, что слышу я? И не стало бы это двойным одиночеством, с которым пришлось бы жить, как живут с нелюбимым ребенком, жестоко мстящим за эту нелюбовь?

        Мы рождаемся в одиночестве и умираем в одиночестве. Я беру с собой всю свою боль, все сады и всю нищету собственного сердца, все цветы тщетных надежд и неизбежных прозрений, высвеченных янтарными небесами. Всех своих девочек и старух, существующих во мне и рвущих мое нутро своей бесстрашной радостью и вечной печалью, которой нет выхода. Я беру с собой все свои отражения и лики, все платья, пахнущие слезами, все клинки с красной ржавчиной, все сломанные браслеты и разбитые стулья. Я беру с собой весь свой свет и всю свою тьму, и ухожу в трепещущую тень на красной стене, гаснущую слишком долго, чтобы стать приютом для ещё одной человеческой жизни. В конце концов одиночество снова празднует свое торжество. Янтарный горизонт гаснет. Небеса темнеют. Над головами исчезнувших людей вспыхивают огни исчезнувших звезд. На красной стене застывает зеленая ящерка. Так кончается ещё одно лето.