Я смотрю на оборванную сирень и думаю о не рожденной дочери.
В первую очередь я рассказала бы ей, что цветы должны отцветать, а собаки доживать до старости.
Дерево простояло в цвету всего два дня.
Что не унесли, валяется на земле.
Дети избирательны.
Особенно девочки.
Они украшают свои дома.
Потом из них вырастают красивые утонченные женщины.
В колонках мучительно-прекрасная музыка Луиджи Рубино.
Почти, как те красивые женщины, украшающие свои дома, но уже не сиренью, а вазами из муранского стекла и собственной томностью из слоновой кости.
А дождь льет весь день.
Стараясь вылечить изувеченное дерево.
И дерево, лишившись всех своих лиловых гроздей, горит всеми оттенками зеленого.
Кажется, оно стало еще прекраснее.
Наперекор всему.
Так беззащитная красота живет дальше.
Как и наши не рожденные дочери.
В первую очередь я рассказала бы ей, что цветы должны отцветать, а собаки доживать до старости.
Дерево простояло в цвету всего два дня.
Что не унесли, валяется на земле.
Дети избирательны.
Особенно девочки.
Они украшают свои дома.
Потом из них вырастают красивые утонченные женщины.
В колонках мучительно-прекрасная музыка Луиджи Рубино.
Почти, как те красивые женщины, украшающие свои дома, но уже не сиренью, а вазами из муранского стекла и собственной томностью из слоновой кости.
А дождь льет весь день.
Стараясь вылечить изувеченное дерево.
И дерево, лишившись всех своих лиловых гроздей, горит всеми оттенками зеленого.
Кажется, оно стало еще прекраснее.
Наперекор всему.
Так беззащитная красота живет дальше.
Как и наши не рожденные дочери.
